Глава 2.

"..Попытайся подумать об этом...
Это шанс жить своей жизнью.
Оглянись - вокруг обычные люди, ты слышишь их голоса?
Найди того, кто станет советчиком в твоём выборе..."

(с) Enigma - Gravity Of Love

"..Для того, что могло быть.
Для того, чему никогда не бывать."

(с) Howard Shore - Twilight and Shadow

__________________________

По возвращении в гостиничный дом друзей ожидал не совсем приятный сюрприз.

В обеденном зале, на полпути к лестницам, ведущим на второй этаж, дорогу им неожиданно преградил широкоплечий и довольно высокий молодой мужчина на вид около тридцати лет. Он смерил их быстрым недовольным взглядом тёмных глаз и совсем недружелюбно осведомился:

- Вы кто и что здесь делаете?

Мозенрат слегка прищурился.
- Полагаю, мы не должны ни перед кем отчитываться, - холодно ответил он. - Отойди с дороги.

Волшебник собирался посторонить его и пройти мимо, но незнакомец неожиданно схватил его за правую руку в перчатке.

- Эй!.. - с тревогой воскликнул Аладдин и уже собирался кинуться на помощь, но всё, что произошло дальше, случилось так быстро, что он даже не успел ничего сделать: Мозенрат резко развернулся и неожиданно сильно врезал незнакомцу в солнечное сплетение, отчего тот на мгновение согнулся с удивлённым и болезненным выдохом, на автомате дёрнул за перчатку и стащил её с руки некроманта.

Аладдин видел, как на лице Мозенрата проскользнула растерянность, но буквально на секунду. Волшебник быстро спрятал руку под свой плащ и смерил незнакомца гневным взглядом.

Аладдин выступил вперёд, закрывая друга спиной.
- Мы не хотим устраивать здесь драку, слышишь? - спокойно обратился он к мужчине и твёрдо добавил: - Верни нам перчатку.

Незнакомец выпрямился и, обернувшись к управляющему, в растерянности застывшему за стойкой, крикнул:
- Эй, ты! Мы же вчера сняли весь твой гостиничный домишко, так какого Сета здесь делают эти двое?

Управляющий уронил на стойку вазу с цветком и тут же быстро поднял её, пока вода не залила поверхность.
- Оставалась одна пустая комната в конце коридора на втором этаже, - пробормотал он и кивнул на Мозенрата. - Сегодня до полудня пришёл этот молодой господин, и я сдал её ему. Она ведь всё равно пустовала...

Незнакомец недовольно повёл плечами и перевёл взгляд на друзей.

Аладдин уже снова собирался потребовать отдать им перчатку, но внезапно за их спиной раздался спокойный голос:

- Рамзес, не будь таким грубым. Оставь этих путников в покое, они нам не помешают. И верни им их вещь.

Мозенрат и Аладдин одновременно обернулись. Ещё один незнакомец оказался пожилым мужчиной с голубыми глазами и почти полностью седой тёмно-русой головой. Во взгляде, устремлённом на Рамзеса, был немой укор, и тот неожиданно "сдулся".

- Держите...
Он протянул перчатку Аладдину, но Мозенрат выхватил её раньше, всё ещё недовольно поджимая губы.

Молодой мужчина снова поднял взгляд на второго незнакомца, недовольно пробурчал что-то вроде "Извиняюсь" и расстроенно отошёл за соседний столик, опускаясь на стул.
Из-за того же стола вскочила черноволосая девушка со множеством мелких косичек и позолоченной диадемой на лбу. Она быстро подошла к друзьям, слегка склонила голову и выпалила:

- О, пожалуйста, извините моего брата! - и так же быстро убежала к Рамзесу, начиная что-то шептать ему.

Седовласый мужчина улыбнулся, глядя на них.
- Рамзес и Нубит, - представил он молодых людей и обратил взгляд на Аладдина и Мозенрата. - А моё имя Закария, будем знакомы.

"Пророк, что ли?" - хотел было фыркнуть Мозенрат, но смолчал.

Аладдин в ответ назвал их с волшебником имена, а затем задумчиво почесал затылок.
- А этот... Рамзес, он всегда такой психованный? - спросил он с полуулыбкой.

Седовласый покачал головой и указал на столик в углу, приглашая следовать за ним.
Мозенрат переглянулся с Аладдином, но тот лишь пожал плечами, словно говоря "А почему бы и нет?".

- Он просто... как бы правильнее сказать, - вздохнул Закария, когда они все трое расположились за круглым столом. - Он бдителен, хоть и далеко не тактичен. Мы все, кто поселились здесь на время, образуем что-то вроде общины из двенадцати человек. Мы - бывшие рабы из Месопотамии, сбежали кто когда, и вот уже год как вместе. Встретились волею случая, но успели стать семьёй. И завтра мы вместе навсегда отплываем в край, где я родился и откуда был привезён на этот материк почти шестьдесят лет назад. Я наконец-то вернусь домой, а остальные, надеюсь, найдут там своё будущее. Потому что здесь у нас нет ничего.

Закария замолчал, а потом с улыбкой сказал Мозенрату:
- У тебя необычные глаза. Я видел такие только на своей родине. И твоя кожа... - он едва коснулся своей щеки. - Кто твои родители?

Мозенрат отчего-то почувствовал себя немного неловко.
- Мать египтянка, а отца я никогда не видел, да и она не рассказывала ничего о нём. Я вообще жил с ней недолго, только до девяти лет, а потом... - он на мгновение замолчал, не зная, как ещё можно охарактеризовать то, что с ним случилось, - ..переехал. И больше мы не виделись.

Закария еле заметно покивал. Несколько минут они посидели в тишине, а потом он снова тепло улыбнулся и встал из-за стола.
- Пойду скажу, чтобы принесли вам что-нибудь. И извините ещё раз за произошедшее недоразумение. Больше вас никто не потревожит.

Аладдин проводил его взглядом, а затем обратился к Мозенрату:
- Кстати, о твоей матушке... В тот день, когда я прилетел к тебе в Цитадель, я встретил её там.

Мозенрат хмуро сдвинул брови.
- И какого демона ей там понадобилось? - и тут же округлил глаза. - И она не попыталась что-то сделать тебе?

Аладдин покачал головой.
- Нет, но удивила она меня не только этим. Она сказала, что пришла сообщить тебе, что знает, как можно вернуть магию в перчатку.

По красивому лицу Мозенрата пробежала тень, а затем он недовольно поджал губы.
- Я ей не верю! - сказал он резко. - И тебе не стоит. Её стараниями я и так едва не отправился на тот свет. Точнее, отправился бы уже меньше чем через год, если бы не ты и эта пэри. Мираж никогда не было знакомо чувство любви и сострадания, и я не думаю, что сейчас что-то изменилось.

Аладдин утешающе коснулся его ладони, видя, что как бы Мозенрат ни пытался скрыть это, но всё же было заметно, что он расстроен.
- А вдруг изменилось? - сказал он с надеждой. - Она всё-таки отпустила меня. Я сказал, что иду искать тебя, а она ответила: "Ты уж постарайся".

- Я не знаю. То, что я думаю, я уже тебе сказал, - отозвался Мозенрат.

Он замолчал. Замолчал и Аладдин.

Со второго этажа слетел Ксерксис, услышавший голос хозяина. Покрутил головой во все стороны, увидел Мозенрата и кинулся к нему, юркнув под плащ на плечах. Фамильяр привык ни на шаг не отлучаться от своего хозяина, быть всегда на готове что-либо сделать для него, быть полезным. Но последнее время Мозенрат, бывало, стал оставлять его одного, и Ксерксис скучал.

При виде своего питомца, волшебник не смог сдержать улыбки и ласково погладил его по голове.

Аладдин смотрел на друга и от всего сердца желал ему помочь, но он пока не знал, как. Как-то он уже серьёзно думал насчёт того, чтобы предложить Мозенрату стать его визирем. Останавливало и омрачало его только то, что некромант не согласится. Да и не только Мозенрат. Огромную проблему в этом вопросе представляла Жасмин - у этих двоих отношения с самого начала не сложились ещё больше, чем в своё время у Мозенрата с Аладдином. Поэтому шансов, что они уживутся в одном дворце, практически не было.

Из грустных мыслей обоих их выдернул чуть хрипловатый голос подошедшего к ним юноши, если и старше их, то на самую малость. Тот поставил на стол большой поднос со всяческими фруктами и тряхнул головой, демонстрируя множество колечек в левом ухе. Ростом, телосложением и оттенком кожи он походил на Аладдина, и Мозенрат неосознанно почувствовал  в нём ту же доброжелательность.

- Закария велел принести вам это, - сказал подошедший и представился, как ни в чём не бывало: - Я Ашель, кстати говоря...

Люди из так называемой общины Закарии оказались вовсе неплохими. Даже Рамзес позже подошёл и извинился в своей немного грубоватой, но уже дружелюбной манере.
А потому друзья и не заметили, как просидели с ними внизу до позднего вечера.

Оказавшись в полумраке своей временной комнаты на втором этаже, Мозенрат с облегчением вздохнул - он чувствовал, что сегодняшний богатый на события и эмоции день его слегка утомил.

Аладдин шагнул к волшебнику, положил руку ему на плечо и слегка сжал.
- Моз... - начал он и многозначительно замолчал.

Мозенрат обхватил свои плечи, словно пытаясь согреться.
- Да?

- Ты думаешь, я теперь так просто от тебя отстану?

Мозенрат не видел лица Аладдина, так как стоял к нему спиной, но он точно знал, что тот улыбается.
- Я так не думаю, - негромко отозвался он.
Волшебник сделал Ксерксису еле заметный знак рукой, и фамильяр поспешно вылетел в окно, хотя с радостью бы и подслушал чужие разговоры.

- Так что... - Аладдин тоже понизил голос. - Скажешь, кого ты видел вместо суккуба? - Он был  уверен, что и сам знает правильный ответ, но отчего-то ему очень хотелось услышать его от Мозенрата. - Ты знаешь, что я видел тебя. Теперь скажи и ты мне - кто это был для тебя?

Некромант на мгновение закрыл глаза. Все чувства в момент обострились, и особенно, отчего-то, слух: он слышал мягкий шум волн внизу за окном, шелест листьев на жасминовых кустах, но сильнее всего - гулкие удары своего сердца.
Он развернулся, оказавшись с Аладдином лицом к лицу, и его губы сами собой изогнулись в  полуулыбке.

- Нет.

Аладдин подивился его упрямству, но взглянув в его глаза, заметил знакомые искорки веселья, что он видел в Аджмане.

"До чего же красив!" - в который раз синхронно подумали оба.

- Что ж, ладно, - герой убрал руку с его плеча и стал развязывать пояс у себя на талии. - Ты знаешь, я был кучеком шесть месяцев - вроде не так много... Но вполне достаточно, чтобы кое-чему научиться.

Мозенрат без лишних слов наблюдал за его действиями, но Аладдин увидел на мгновение проскользнувшую в его взгляде тень тревоги, когда герой сжал пояс в ладони. Совсем как в тот первый день на Острове, когда Ал в драке прижал его к земле и схватил за горло.

Аладдин знал причину, а потому ободряюще улыбнулся.
- Это лишь игра. Я не собираюсь добавлять тебе новых увечий. Но ты всё ещё можешь просто сказать мне то, что я хочу знать, и всё.

С минуту они стояли друг напротив друга, разделяемые лишь расстоянием в треть метра. А затем Мозенрат молча поднял свои руки на уровень груди, скрестил запястья и вытянул их немного вперёд, позволяя связать себя.

Аладдин медленно прошёлся кончиками пальцев по тыльной стороне ладони живой руки некроманта, оттянул рукав, обнажая светло-розовый шрам шириной около сантиметра, опоясывающий худое запястье, словно лента. Было странно и волнительно видеть это молчаливое согласие на то, что было одной из причин, по которой Мозенрат в своё время обратил Дестана в мамлюка.

Аладдин подумал, что со стороны волшебника это было высшей степенью доверия, а потому лишь покачал головой и стал повязывать свой пояс обратно на талию. Если так, то ему не нужен ответ таким способом.

Глаза Мозенрата распахнулись.
"Значит, он заботится обо мне? Чёрт возьми, он на самом деле..."
Некромант почувствовал горечь. Он резко опустил руки, сжимая ладони в кулаки - нет, только не это, уж лучше пусть у него болит что-нибудь другое, осязаемое.

- Ударь меня! - сказал он почти яростно.

Аладдин удивлённо моргнул.
- Что?

Мозенрат сжал зубы.
- Ударь меня! - повторил он. - Сделай мне больно! Неужели ты никогда этого не хотел? Даже когда мы были врагами? Вспомни что-нибудь и врежь мне, давай же!.. - и добавил тише, почти умоляюще: - Пожалуйста.

Аладдин всё ещё не отводил от него удивлённого взгляда. Он догадался, что Мозенрат преследует какую-то цель, но пока не мог понять, какую именно.
Герой поднял ладонь, словно на самом деле собирался отвесить ему пощёчину. Мозенрат зажмурился, приготовившись к удару - по крайней мере, это будет ему знакомо.

Но волшебник был очень удивлён, когда почувствовал на своей щеке почти ласковое прикосновение пальцев.

- Нет, Моз, не хотел, - отозвался Аладдин. - У меня никогда не было ненависти к тебе. Как не ненавидел я и никого из своих врагов. Они вызывали у меня раздражение и азарт, не более. Но ты всегда был достоин уважения, хотя бы даже за свой ум, образованность, изобретательность, неиссякаемое упорство и силу духа, который был и есть у тебя несмотря ни на что.

Аладдин всё ещё не убрал ладони от его лица, и Мозенрат, прикрыв глаза, сам потёрся о неё щекой. Он слегка повернул голову влево и, еле касаясь губами, поцеловал руку Аладдина, словно в знак благодарности и смирения. А затем, так же нежно, неожиданно коснулся губами фаланги его указательного пальца.

Это было так невинно, хоть и похоже на действия того суккуба в обличии Мозенрата, когда тот явился Аладдину в первый раз. Но только сейчас Мозенрат был настоящий, и поэтому это было в десять раз лучше.

- Скажи!.. - снова попросил Аладдин.

Мозенрат поднял взгляд на него. Он знал, что сейчас сделает себе ещё хуже, но зато это останется одним из тех приятных воспоминаний, что будут греть его долгими холодными вечерами, когда у него не будет ничего, кроме этих самых воспоминаний.
На несколько мгновений серые глаза встретились со светло-карими, а затем Мозенрат улыбнулся и тихо сказал:

- Не скажу. Но... ты всё ещё можешь заставить меня сделать это.

Ночь медленно, но неотвратимо отступала, сменяясь предрассветными сумерками. Мозенрат видел, как потолок становится всё более светлым, как солнце начинает желтить стены, поднимаясь всё выше на востоке. Из жасминовых кустов, росших внизу под окнами, послышалось первое несмелое чириканье, и некромант понял, что утро окончательно вступило в свои права.

Он так и пролежал всю ночь, неподвижно и не сомкнув глаз, а в голове крутился всё тот же вопрос, не дающий покоя: что делать?
Одна часть его сознания твердила: "Признай, у тебя нет будущего здесь, у вас его нет, а потому остаётся только снова вскочить на коня и гнать его прочь, чтобы ветер бил в лицо и развеял все глупые мысли, как развевает следы на песке".
Другая же умоляла остаться здесь, рядом с Аладдином, вернуться с ним обратно, как тот и хотел,  вернуться в свои владения и жить, как прежде. "Возможно, и дома найдётся правильное решение. И неизвестно, будет ли лучше вдали отсюда, ведь от себя не убежать, а некоторые вещи никогда не забываются. Может, не стоит сейчас менять всё так кардинально, когда ты чувствуешь себя с ним хорошо и спокойно?".

"Здесь - да, - рассеянно подумал Мозенрат. - И в Аджмане. И за день до того. И на Острове. Но не когда я снова остаюсь один. Не хочу в Чёрные Пески. Не хочу в Цитадель..."

Он схватился за голову. Вот ведь угораздило!..
Аладдин - единственный человек во всём чёртовом мире, кто был к нему добр. К кому он привязался. Который вернул в него свет, и которого внезапно даже для самого себя он умудрился за всё это полюбить. Иблис побери, он даже не может сказать, когда это произошло.

"Я словно побитое животное, которое вдруг приласкал сердобольный человек, - с презрением подумал Мозенрат. - Ненавидеть было проще. Но... всё же не лучше."

Вытирая лицо полотенцем, Мозенрат подошёл к окну и оперся руками о подоконник. Его взгляд выхватил Закарию, неподвижно стоящего в этот ранний час на коротком деревянном пирсе.
Мозенрат не знал, что им руководило, но отчего-то ему тоже захотелось спуститься вниз.

Он подошёл бесшумно - ни одна доска не скрипнула под его ногами, - и остановился в нескольких шагах от Закарии. Пожилой мужчина не обернулся, как и не отводил устрёмленного на океан взгляда.

- Чаще всего самые сложные или неожиданные решения в нашей жизни являются самыми правильными, - вдруг сказал Закария.

Мозенрат встрепенулся от неожиданности. У этого старика что, глаза на затылке?

- И вот сейчас, стоя в уединении на этом берегу, ко мне вдруг пришло осознание, - продолжал Закария, - что как бы ни был силён мой дух, тело моё всё-таки уже совсем слабо. Я вряд ли перенесу это путешествие, а потому достаточно ложных надежд - мне остаётся лишь тихо окончить свою жизнь здесь. Когда тебе почти три четверти века, поздно что-либо менять.

Он, наконец, обернулся через плечо и одарил Мозенрата дружелюбной улыбкой.

- А как же твои люди? - спросил Мозенрат, подходя ещё ближе и останавливаясь слева от него. - Твой сильный дух сплочает их, даёт надежду. Они не откажутся от путешествия без тебя?

Мужчина покачал головой.
- Нет. На этих берегах у них нет ничего, что их бы удерживало. Они готовы к новой странице своей истории. К тому же, зная, что с ними Рамзес, я буду спокоен. Ему пока не достаёт мудрости, но это то, что приходит только с годами. А сейчас хватит и того, что в нём есть на данный момент.

Свежий западный ветер на несколько мгновений всколыхнул полы плаща Мозенрата и пару волнистых тёмных прядок, вечно выбивающихся из-под чалмы.

- Понимаю, о чём ты, - кивнул волшебник. - Мой друг, Аладдин, тоже молод, но уже сейчас в нём есть что-то, что может повести людей за ним. Я уже был правителем, он - ещё нет, но я уверен, что у него это получится по-настоящему хорошо, как бы он ни сомневался в себе.

Светлые глаза старейшины внимательно посмотрели на молодого некроманта.
- Должно быть, ты рад за друга. Но отчего я слышу в твоём голосе печаль?

Губы Мозенрата тронула едва заметная улыбка.
- Тебе показалось, Закария. Всё хорошо. Сегодня мы вернёмся домой, и всё снова станет как прежде.

"Нет, не станет," - постучалась в голову здравая мысль. - "Хватит себя обманывать, уже ничего и никогда, как прежде, не станет..."

На несколько минут воцарилось молчание, а затем Закария снова слегка повернул голову к нему.
- Хочешь что-то спросить?

Мозенрат во второй раз удивился, но виду не подал. Похоже, кроме глаз на затылке, у этого человека ещё и дар мысли читать.

- Расскажи, что ты помнишь о своей стране, - попросил Мозенрат. - О том неведомом крае, где ты родился и куда уплывают твои люди. Мне стало интересно, ведь... Я ничего не знаю об отце, но помню то, что ты сказал обо мне вчера вечером. И мне кажется, он мог быть оттуда.

Закария закрыл глаза, пытаясь воспроизвести в памяти те ощущения из давно минувших дней.

- Там было... довольно холодно. Не настолько, чтобы замёрзнуть до смерти, но так, чтобы изо рта на выдохе шёл пар. Я даже не всегда покрывал голову, хотя кончики пальцев мёрзли, и я прятал их в карманы. Зимой с неба там красиво летят снежинки, а летом часто идут дожди, зеленеют леса, журчат реки и медово пахнут цветы. Там много травы, кустарников, деревьев, холмов и камней, а вода в море остаётся прохладной даже летом. Осенью деревья одеваются в золотые и красные наряды, по утрам над рекой стоит туман, а в воздухе висит особый запах увядания природы. Но ты не унываешь, потому что вокруг всё так красиво, и есть знание того, что вслед за этим всё равно неотвратимо наступит весна, и тогда на ветках снова будут распускаться листья и цветы... Там верят совсем в других богов и отмечают другие праздники. Там другая еда, другие люди, другая жизнь. И хоть я прожил там всего десять лет, но этот суровый и прекрасный край был и всегда останется моим единственным домом.

Мозенрат внимательно слушал его и пытался представить себе это всё. Эти снежинки, реки, эти деревья, которые образуют целые леса, эту холодную морскую воду и золотые листья... Это было что-то неизведанное, волнующее и дикое, и при мысли об этом, его сердце застучало быстрее.

- Наверное, это прекрасно, - сказал он негромко. - Спасибо, что рассказал мне.

Аладдин нашёл его на первом этаже, за дальним столиком в углу зала. Мозенрат сидел в одиночестве, задумчиво проводя ладонью перед стоявшей на столике свечой: вправо - и огонёк вспыхивал, влево - погасал. Аладдин уже раз видел, как Мозенрат дружит с огнём и без магии перчатки, когда они были на Острове, но снова подивился этому.
Там же, на столике, стояла отодвинутая в сторону и нетронутая тарелка, которую, видимо, принёс управляющий.
Герой решительно подошёл к другу, выдвинул стул и опустился рядом.

- Ты опять? Мне что, принести тебе вина? [1] - шутливо сказал Аладдин и дотронулся до живой ладони некроманта. - Вон уже рука холодная. - И спросил уже серьёзнее: - Как ты?

- В порядке, - Мозенрат улыбнулся, хотя внутри бушевал самый настоящий ураган противоречивых чувств и эмоций. - Так когда полетим?

Аладдин на минуту задумался, запуская пальцы в волосы надо лбом. Ему не особо нравился этот город, отчего-то это место с самого начала поселило в нём беспокойство, и он не мог понять, в чём оно заключалось. Но зато это всё ещё были те долгожданные моменты свободы, о которых последнее время он мог только мечтать.
- Давай ближе к вечеру, - решил он. - Когда проводим в путь наших новых знакомых. А пока можно ещё пообщаться с ними, они, вроде, ничего оказались. Можем погулять по побережью, тебе вчера там понравилось одно место.

Мозенрат согласно кивнул. Он был не против задержаться здесь. Хотя бы до вечера.

- Ты!.. Ты!.. - возмущённо выдохнул Рамзес, кинул на стол свои карты арабесками вверх и под всеобщий смех стукнул ладонью по столу. - Что б тебя!.. Не честно!

Мозенрат обменялся быстрым довольным взглядом с Аладдином, стоящим у него за плечом, и снова посмотрел на египтянина.
- С моим умением играть в карты связана целая история, и мне незачем мухлевать, можешь мне поверить. [2]  А вот ты не умеешь проигрывать, - добродушно усмехнулся он.

Рамзес откинулся спиной на стул и скрестил руки на груди.
- Потому что я никогда не проигрываю! - заявил он.

- Но это случилось, братец, - засмеялась Нубит. - Три раза подряд.

- Давай по-новой! - Рамзес снова хлопнул ладонью по столу. - Ашель, раздай нам!

Юноша-еврей со множеством колечек в левом ухе быстро собрал карты и принялся их тасовать.

Неожиданно дверь с силой распахнулась, ударившись о противоположную стену, и все стоящие вокруг стола одновременно обернулись на звук.

В зал, придерживаясь рукой за раненое плечо, вбежал Хадир, и его заявление прогремело, как гром среди ясного неба:
- Корабль!.. Захватили!

Закария поднялся из-за стола, осаждая за плечо резво подскочившего капитана.
- Сядь, Хадир, и расскажи, что произошло, - обратился он к пришедшему. Несмотря на нотки гнева в его голосе, тот звучал спокойно.

Мужчина бухнулся на придвинутый ему стул. Всё ещё тяжело дыша после бега, он говорил с остановками.
- Мы с Омфисом присматривали за кораблём... Он стоит в самой закрытой и спокойной бухте - что могло произойти? Но вдруг откуда-то... Разбойники! Может, пираты. Их около десятка... Мне повезло, я свалился в воду, и они решили, что я умер. А Омфиса они и правда убили... Стоят теперь на палубе с луками, и кажется, собираются отплывать.

На секунду в зале повисла тишина, а потом заговорили все сразу. Кто-то предлагал кинуться в бухту и отвоевать корабль, кто-то такого энтузиазма не поддерживал, говоря, что их раньше перестреляют, чем они доберутся до него.

- Слушайте все!.. - вдруг прозвучал голос Аладдина.

Рамзес сделал знак всем замолчать и обернулся к нему. И вместе с ним на Аладдина уставились десять пар глаз.

Собственно, ему было не впервой выступать с речами перед людьми, поэтому Аладдин уверенно продолжил:
- Нам нужна какая-нибудь хитрость. Хадир сказал, что они уже готовятся к отплытию, значит, кому-то нужно каким-то образом задержать их в бухте, заставить потерять бдительность, пока остальные не приведут стражей порядка. Я уверен, этих ребят ищут власти и будут не против прекратить это беззаконие. Только... я пока ещё не придумал, как именно это сделать.

Мозенрат, задумчиво слушавший его, кивнул и тоже поднялся из-за стола.
- Аладдин говорит верно. И я придумал, как, - он вдруг усмехнулся. - Приведите с собой побольше стражников. А я пока на время стану разбойником.

Как волшебник и ожидал, приземления кого-либо с неба пираты, прогуливающиеся по палубе, ожидали меньше всего.

Стоя на Ковре, зависшем в воздухе рядом со штурвалом, Мозенрат громко заявил:
- Я желаю говорить с вашим капитаном!

Все пятеро резко повернулись на голос, на инстинкте хватаясь за оружие, но увидев, что юноша был один, заметно расслабились. Разве что сильно удивило их наличие у него волшебного ковра.

- Ты кто такой будешь? - осведомился один из разбойников, со шрамом, пересекающим половину его лица. - Парламентёр?

Мозенрат легко спрыгнул на палубу и смахнул с плеча несуществующие соринки. При этом завёл одну руку за спину и сделал знак Коврику возвращаться за подмогой.
- Вот ещё, - презрительно бросил он и смерил присутствующих нетерпеливым взглядом. - Я же сказал вам, дуболомы, что я буду говорить с вашим капитаном. Отведите меня к нему!

Пират со шрамом быстро переглянулся с товарищем и, пожав плечами, пошёл в сторону капитанской каюты. Привыкшие подчиняться приказам своего господина, он за версту чувствовал исходившую от этого незнакомца власть, хоть тот и был весьма юн и хорош собой.

После света стоящего в зените солнца Мозенрату на несколько мгновений показалось, что в каюте царит настоящий полумрак. Волшебник увидел склонившегося над картой высокого мужчину. Его вид, несмотря на приличную, насколько это возможно для пирата, одежду, говорил о том, что этот человек самый настоящий головорез, не привыкший щадить своих врагов. С обеих сторон от него стояли ещё двое разбойников, молча, как истуканы.

Услышав, что кто-то вошёл, капитан поднял взгляд от карты, и его брови на мгновение в удивлении приподнялись.
- Это ещё кто? - рявкнул он. - Я же сказал, никого не пускать на корабль!

- Парламентёр, - усмехнулся пират.

Мозенрат недовольно покосился на него.
- Дурак! Я же сказал, что не имею с этими людишками ничего общего, - процедил он и обратился к капитану. - Прошу уделить мне немного внимания и выслушать, о любезный. Как я могу обращаться к тебе? -
Мозенрат догадывался, что пираты не ценят поклонов и всяческих церемоний, но предпочитал всё же говорить вежливо, хоть и с чувством собственного достоинства.

Капитан слегка прищурился, не отводя взгляд и поглаживая пальцами небольшую бородку.
- Только быстро. Мы готовимся к отплытию, - сказал он и представился: - Я Фарадж. А кто будешь ты?

Волшебник всё же не сдержался и слегка склонил голову, как того требовал этикет.
- Я Мозенрат, правитель Чёрных Песков. И у меня есть к тебе интересное предложение.

Глаза пирата сверкнули в предвкушении.
- Все вон! - приказал он.
И когда остальные разбойники покинули каюту, опустился в кресло и кивнул на второе, предлагая сесть.
- Поговорим наедине. Итак?..

Мозенрат расположился напротив него и вальяжно закинул ногу на ногу.
- Можешь быть спокоен - о том, что произошло сейчас в этой бухте, знаю я, только я. Я пролетал мимо на своём ковре-самолёте и видел этот сиятельный захват судна. Только вы и я, и никого вокруг. Так что, власти об этом не скоро узнают, - сообщил некромант, скучающе разглядывая свои аккуратные ногти на левой руке. - А теперь к делу... Я пришёл просить о разрешении вступить в вашу команду.

Фарадж удивлённо вскинул густые брови.
- Но зачем это нужно правителю?

Мозенрат перевёл на него взгляд и с чувством сказал:
- Я ненавижу людей!.. У меня была мечта - расправиться с моими магическими врагами и захватить их города, а потом, возможно, и все Семь Пустынь. О, я придумывал не один хитроумный план!.. Однажды я даже едва не превратил один известный город в пыль с помощью волшебного вихря Сирокко. Но недавно произошло кое-что, что заставило меня покинуть мои земли. Я понял, что хочу это... - Мозенрат обвёл взглядом каюту, и его глаза сверкнули, когда он сжал ладонь в кулак. - Лучше захватить Персидский залив!

Фарадж смотрел на него с мрачным восхищением. Он ещё не встречал людей, которые были бы настолько прекрасны в своём коварстве.

- Я знаю четыре языка, - между тем продолжал Мозенрат. - Много разных наук, включая алхимию, магию и даже анатомию. Последнее очень кстати в искусстве красиво убивать, - про "убивать" было, разумеется, ложью, но Мозенрат не хотел углубляться в подробности, зачем ему нужна была анатомия. Тем более, что так, как он сказал, звучало очень даже убедительно для этого пирата.

Капитан восхищённо присвистнул.
- Да ты настоящее сокровище!.. Снимаю шляпу перед твоим наставником.

Он встал с кресла и подошёл к Мозенрату. Наклонился, взял его руку и учтиво поцеловал тыльную сторону ладони.
- Я думаю, мы договоримся, - с ухмылкой сказал он.

Снаружи послышался шум и крики, словно на палубе завязалась потасовка.

Фарадж недовольно вскинулся, отпуская руку волшебника.
- Ну что там ещё? - рявкнул он.

Мозенрат усмехнулся и пожал плечами.
- Матросы подрались.

Капитан всё же решительно направился к выходу из каюты и распахнул дверь. И от неожиданно открывшейся его глазам картины в виде закованной в кандалы его немногочисленой команды, издал удивлённый вопль.

Мозенрат снова усмехнулся, когда на какое-то мимолётное мгновение почувствовал себя подлецом. Впрочем, этот Фарадж ведь сам виноват.

Он поднялся на ноги, одёрнул чёрно-золотой табард, и в этот момент в каюту с победными криками хлынули путешественники. Мозенрат не успел понять, кто его схватил, потому что создалось ощущение, будто его обнимали все сразу.
Волшебник кое-как высвободился и кинулся на палубу, где и столкнулся с Аладдином.

- Всё нормально? - спросил герой, быстро пробегаясь по нему взглядом.

Мозенрат кивнул, попутно думая, что как же хорошо, что Аладдин не слышал его десять минут назад. Он был настолько убедителен, что сам едва не поверил себе, что хочет снова ступить на кривую дорожку. И, честно говоря, от этого ему становилось немного не по себе.

К ним подошёл Рамзес и хлопнул Мозенрата по плечу.
- Так вы идёте в гостиничный дом или нет? Немного отметим нашу победу, да и нам пора в путь...

..Корабль медленно отплывал от берега. Друзья стояли рядом на деревянном причале и молча смотрели ему вслед.
Аладдин уже собирался облегчённо вздохнуть и сказать, что наконец-то всё закончилось, но Мозенрат первым нарушил их многозначительное молчание.

- Тебе пора возвращаться домой, Аладдин, - его негромкий, но твёрдый голос в этой относительной тишине прозвучал так, словно на чистом небе неожиданно сверкнула молния.

Аладдин обернулся к нему, в недоумении округляя большие глаза.
- Мне? - его голос неожиданно охрип. - А ты?

На лице Мозенрата появилась лёгкая улыбка, а во взгляде, устремлённом на океан, отразились решимость и, отчего-то, печаль, что Аладдину категорически не понравилось.

- А я отправляюсь в плавание.

Аладдин всё ещё отказывался верить услышанному.
- Ты же это не серьёзно? - спросил он, внимательно вглядываясь в его лицо.

Мозенрат обернулся к нему, и помимо решимости и печали в его взгляде появилось что-то ещё, что Аладдин не сразу распознал. Волнение? Предвкушение?

"..Чаще всего самые сложные или неожиданные решения в нашей жизни являются самыми правильными..." - прозвучали в его голове слова Закарии, что он сказал ему этим утром.

- Серьёзно. Мне кажется, я наконец-то нашёл своё место в жизни. И на том далёком, пока неизвестном мне берегу смогу отыскать ответы на свои вопросы.

Аладдин медленно моргнул.
- Ты уверен? - тихо спросил он, и когда Мозенрат утвердительно кивнул, добавил: - Не представляю, как ты будешь там совсем один. На чужой земле, без магии...
"..без меня".

Уголки губ Мозенрата чуть дрогнули. Он хотел бы сказать Аладдину, что желает разделить это путешествие с ним, но знал, что тот не пойдёт - слишком велико было его чувство ответственности.
- Я слишком долгое время был один, так что мне не привыкать. К тому же, со мной Ксерксис. И в некоторой степени эти люди из общины. Моё будущее неизвестно, а твоё предопределено, и ничто не должно омрачить его тебе, Аладдин. Ты должен стать султаном, и теперь к этому не будет препятствий. Я решил, что это правильно.

Аладдин был в шаге от того, чтобы схватить его, свистнуть Коврику и увезти подальше отсюда, не важно, куда, главное - чтобы никогда не отпускать. Или сказать, что тогда он готов всё бросить и пойти с ним. Но раз Мозенрат ни словом не обмолвился о том, что сам этого хотел бы, то какое он имеет право навязывать ему что-либо?
Поэтому Аладдин только еле заметно кивнул.

- Хорошо. Если это правда то, что ты хочешь, то я не смею тебе противоречить, - он подумал, что ещё никогда слова не давались ему с таким трудом. - Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я терял не так много людей, но знай, я помню всех, кто ушёл, и ты навсегда останешься в моём сердце.

Что-то коснулось его руки, и Аладдин опустил на неё взгляд. На его ладони лежал маленький золотой Анкх на цепочке - древнеегипетский символ жизни, что Мозенрат прежде носил на шее.

Волшебник неожиданно выглядел слегка смущённым.
- Возьми... на память. - Сказал он, загибая пальцы героя и на мгновение сжимая их в своих.

Аладдин сжал подвеску в ладони и, расстегнув свою серебряную цепочку, вручил ему в ответ тот небольшой аметистовый амулет, который однажды так внезапно поменял их судьбы. [3]

- А это тебе. Тот самый, с которого у нас всё началось. 
"И, получается, на котором всё закончилось..."

Когда Мозенрат надел на шею его цепочку, Аладдин порывисто обнял его на несколько долгих мгновений, чувствуя, как руки некроманта обхватили его шею.

- Хозяин, корабль уплывает!.. - предупредительно просипел Ксерксис, засновав в воздухе туда-сюда.

Герой отпустил друга, кинув недовольный взгляд на его фамильяра.

- Прощай, Аладдин. Я знаю, ты станешь мудрым и справедливым правителем, - сказал Мозенрат и вдруг улыбнулся светло и открыто, словно он какой-то частью сознания был уже не здесь. - Если вдруг снова увидишь Мираж, скажи ей, пусть забирает себе Чёрные Пески, если захочет.

Аладдин видел, как Мозенрат, уже не колеблясь, спрыгнул в плескавшуюся у причала шлюпку, сделал какое-то неуловимое движение кистью, и шлюпка сама, словно её тащил за собой дельфин, поплыла догонять корабль. Ксерксис кинулся следом, привычно ныряя Мозенрату под плащ на плечах.

Глядя вслед, Аладдин вдруг осознал, что когда-то ведь он хотел, чтобы Мозенрат исчез из его жизни. Но он и подумать не мог, что теперь, когда он уже на корню поменял своё мнение, это случится на самом деле, и это расставание окажется таким тяжёлым.

В памяти всплыла их первая встреча, когда Мозенрат только назвал ему своё имя, воспитанно поклонившись, и как Аладдин тогда совсем не вежливо отказал ему в сотрудничестве.
Это воспоминание тут же сменилось другими: как они случайно оказались на Острове и Мозенрат был в замешательстве, но всё же не потерял своего достоинства.
Как он стащил у него ножик, чтобы сделать зубную щётку, а в ответ на "занудные речи" Аладдина с невозмутимым видом выплюнул ему в лицо струю воды, что набрал из родника.
Как он впервые доверился, показывая шрам на шее, а чуть позже вытащил из ловушки аборигенов.
Как впервые улыбнулся ему и назвал другом.
Как они вдвоём летели на Ковре над пустыней в сторону Гетцистана.
Как пили вино на брудершафт в "Гарцующем Пони" в Аджмане.
Как Мозенрат спас его от гуля на старом кладбище и, едва стоя на ногах, вытирал себе тыльной стороной ладони кровь из носа.
Как он же весело смеялся над недоразумением, произошедшем в "Пустынном Оазисе".
Как они оба упустили суккуба и чувствовали себя идиотами.
Как Мозенрат всё же сказал ему на ухо то, что Аладдин хотел от него услышать...

Аладдин видел, как лодка догнала корабль, и как её поднимают на палубу, зацепив большими крюками на верёвках.

Мозенрата обступили со всех сторон, и он почувствовал несколько пар рук, дружелюбно похлопавших его по плечам и спине, отчего Ксерксис выскользнул из-под плаща и недовольно зашипел. Люди ещё что-то восторженно говорили, даже Рамзес, похоже, был рад, но волшебник их не слышал.
Он улыбнулся им, быстро кивнул, и кинулся на заднюю часть корабля. Легко взбежал на корму и остановился у самых деревянных перил, смотря на удаляющийся берег и маленькую фигурку, неподвижно стоящую на пирсе.

"Друзья никогда не говорят прощай..." - неожиданно вспомнилось чьё-то высказывание.

Мозенрат сложил ладони рупором, и его голос звонко прозвучал над морем, доносясь до берега с порывом ветра:
- Счастливо, Аладдин!..

- Счастливо, Мозенрат... - шепнул в ответ Аладдин и вдруг осознал, что на его губах тоже появилась улыбка, несмотря на позорно расплывающийся взгляд.

Он стоял на пирсе и смотрел вслед кораблю, пока тот не превратился в точку, а потом и вовсе не исчез, растворившись среди закатных облаков на горизонте.

- Он не пропадёт.

Аладдин обернулся на голос позади себя - за его плечом стоял бесшумно подошедший Закария.

Старейшина медленно вдохнул и тепло улыбнулся ему.
- Тебе пора возвращаться домой, Аладдин. Да и мне тоже. Нечего нам тут больше делать.

Герой опустил взгляд на Анкх, который он всё ещё сжимал в ладони. Он застегнул на шее золотую цепочку, пряча подарок Мозенрата под одежду на груди.
Потом последний раз посмотрел на океан и закатное предсумеречное небо на горизонте, и решительно кивнул.
Да. Сейчас он свистнет Коврику и вернётся в Аграбу. И никому никогда не расскажет о том, что произошло в этом маленьком прибрежном городке.

А ещё он выполнит своё обещание. Он станет хорошим султаном.

THE END.

"..Ты можешь идти на запад, а можешь - на восток,
Дорога будет камениста, а путь так далёк...
Труден выбор, неизбежно расставание,
Если хочешь знать... кто ты и в чём твоё призвание." (с)

__________________________

[1] и [2] - Небольшие отсылки ко второму фанфику "Там победа, где согласие".

[3] - К первому "Остров надежды".

Отредактировано Стейси (2018-11-03 09:40:53)